Свершение брака в старину
В старину брак совершался так: родители, предприняв намерения женить своего сына, советовались со своими ближайшими родственниками и часто не говорили об этом жениху; избравши семейство, с которым было не стыдно завести родственную связь, они посылали к родителям невесты свата или сваху для предварительного объяснения.
Разговор сваты начинали издалека, хотя подлинная цель визита была очевидна. Сначала говорили об урожае, о хозяйстве. Затем сват переходил к делу: «Я пришел к вам не кумиться, не брататься, а пришел к вам посвататься». Были и другие варианты начала разговора о деле: «У вас товар — у нас купец». Или: «У вас есть береза, у нас дуб, давайте вместе гнуть».
Часто сватовство начиналось иносказательно, например так:
— Молодой гусачок ищет себе гусочку. Не затаилась ли в вашем доме гусочка? — спрашивали сваты. А в ответ слышали:
— Есть у нас гусочка, но она еще молоденька».
— Да сейчас самый лучший квас, — продолжал сват, — а то перезреет — закиснет. — А жених вон какой: что родом, что телом, что красой, что делом».
Иносказательная манера ведения беседы, ведение разговора издалека — все это было необходимо, так как надо было уберечь дела от вмешательства нечистой силы и запутать ее. Традицией было хвалить жениха, его семью и хозяйство, а потом спрашивать согласия хозяев на брак. Родители девушки, даже если они рады сватам, не должны были сразу соглашаться, говоря о ее молодости и нежелании покидать родной дом. Таковы были этикетные нормы.
Если родители невесты вовсе не собирались отдавать дочь свою за предлагаемого жениха, то имели туже, как и ныне, отговорку на молодость дочери. При согласии заявляли его тотчас, но все-таки не спешили, по-видимому, ссылаясь на то, что они будут советоваться с родственниками и назначали день решительного ответа.
Когда, наконец, давалось согласие, сват или сваха просил дозволения видеть невесту. Случалось и так, что дозволения этого не давали, иногда из кичливости, а иногда по безобразию невесты. Но чаще случалось, что родители соглашались показать невесту, и тогда приезжала мать жениха или посылалась женщина, называемая смотрительницею, но все-таки смотрел невесту не жених.
После смотра происходил сговор или рукобитье, первая часть - рукобитье, иначе называемое сговором, назначалось обычно на четверг и подтверждало окончательное закрепление сватовства, когда стороны окончательно договаривались о расходах на свадьбу, о подарках со стороны жениха, об осмотре его хозяйства родственниками невесты. В доме невесты собирались ее родственники, готовилось угощение. Родители жениха, сам жених и его близкие родственники приезжали к ним. Это случалось иногда до обеда, иногда после обеда, вечером, смотря по тому, как угодно было назначать это родителям невесты. Тут родители невесты принимали гостей с почестями, выходили к ним на встречу, кланялись друг другу до земли, сажали гостей на почетных местах в переднем углу под божницей, а сами садились возле них. Несколько времени проходило в молчании, глядя друг на друга. Этого требовало приличие.
Потом отец жениха, или родственник жениха, говорил речь такого смысла, где высказывались причины приезда. Родители невесты необходимо должны были отвечать, что они рады этому приезду. После того писалась рядная запись, где означалось, что обе стороны постановляли: в такое время жених обязывался взять себе в жены такую-то, а родственники ее должны были выдать и дать за нее такое-то приданое.
В течение следующей недели, а иногда двух, невеста с помощью подружек готовила приданое: шила простыни, полотенца («утиральники»), салфетки и «завесы», готовила подарки жениху и всем его родственникам. Родственники невесты предсвадебные дни проводили в хлопотах: обдирали животных, пекли хлебы, жарили, варили. Каждый день невеста встречала подружек и всех приходивших в дом причетами, жалуясь на свою судьбу, плакала о своей девичьей волюшке. Встречая причетом приходящих в дом, она «голосила» у порога горницы, обнимая руками каждого входящего.