Кремлевская невеста
Был у меня хороший знакомый Фурман Наум Исаевич. И хотя он был старше меня почти на целых сорок лет, но мы с ним часто общались, и он любил подолгу рассказывать мне свои воспоминания о прожитой жизни.
Однажды он рассказал мне о своей прежней любви. И ее оказалась родная сестра Лазаря Моисеевича Кагановича, который еще в довоенные годы занимал один из высших партийных государственных постов и был близким соратником Иосифа Виссарионовича Сталина.
Наум Исаевич познакомился со своей возлюбленной в известном на всю Москву художественном фотоателье, где он в это время трудился. Наум Исаевич уже в тридцатых годах прошлого столетия был очень талантливым фотографом, и его профессиональная слава докатилась и до Кремлевских стен.
В один из дней к нему пришла нарядная девица и попросила сделать с нее художественный портрет. Следует отметить, что отличие художественной фотографии от обычного фото, заключается в том, что в первом случае профессиональный художник-фотограф может создать на фотоснимке художественный шедевр, очень отдаленно напоминающий блеклый облик оригинала.
Наум Исаевич постарался и в этот раз, и его клиентка получила свой прекрасный художественный фотопортрет. Она была так польщена его умением угодить, даже самым изысканным вкусам, что сама первая проявила инициативу завязать с ним более близкое знакомство. А спустя некоторое время они поженились.
Празднование торжества по случаю бракосочетания проходило в тесном семейном кругу без пышных застолий. Здесь следует отметить, что его невеста жила в отдельной квартире правительственного особняка, по соседству со своим родным братом – Лазарем Моисеевичем Кагановичем. И после состоявшейся свадьбы Наум Исаевич переехал к ней на постоянное место жительства. Он очень подробно рассказывал мне о своей жизни в этом уникальном доме.
Правительственный трехэтажный особняк располагался на охраняемой территории Кремля, войти на которую можно было только по спецпропускам. В подъезде их дома находился еще один служебный пост военизированной охраны, и для его прохождения требовалось иметь дополнительный пропуск. О каждом приходе проживающего в этом доме жильца и его выходе из дома, постовой охранник сообщал куда-то по телефону. Так же он поступал и с каждым посторонним посетителем, дополнительно тщательно записав в свой служебный журнал все его документальные данные. Короче говоря, жили они под постоянным присмотром, приставленной к ним охраны.
Но самым большой достопримечательностью в их доме было бесплатное снабжение разнообразными продуктами питания и дорогими горячительными напитками. Необходимо было только заранее сделать запись в заявочной книге, с учетом которой и доставлялись в дом все требуемые продукты, включая деликатесное мясо морских крабов, красную лососевую и черную осетровую икру, дорогие сорта виноградного вина и коньяка, и даже свежие заморские фрукты в холодные зимние месяцы года.
Одним словом, и в самые голодные для советской страны годы, Кремлевские партийные функционеры и их ближайшие родственники, жили, как при коммунизме. И именно для них основной коммунистический принцип: «От каждого – по способности, каждому – по потребности!», являлся материализованной реальностью и сбывшейся мечтой.
И хотя в денежном отношении Наум Исаевич, ни каких трудностей не испытывал, но все же он продолжал трудиться в своем художественном фотоателье, и вскоре их безоблачная семейная идиллия была омрачена жгучей ревностью его супруги. И это ее обостренное чувство ревности, порою граничило с ярко выраженной невротической патологией. Так как Наум Исаевич работал в художественном фотоателье, то к нему в течение всего трудового дня, нескончаемым потоком шли самые разнообразные клиенты, большая часть которых, была представительницами прекрасного пола.
И тогда его Кремлевская жена устроила за ним тотальную слежку, засылая к нему профессиональных сыщиков лишь для того, чтобы уличить его в супружеской неверности. При этом в случае обнаружения каких-либо улик, подтверждающих ее подозрение, она пригрозила, что выжжет серной глаза кислотой своему неверному супругу. Но затем, передумав, она как-то сказала, что не будет открыто выжигать его глаза, а просто незаметно подсыплет в его еду сильнодействующий яд!
Последняя угроза переполнила чашу терпения Наума Исаевича, так как он ни сколько не сомневался в правдивости этих обещаний. И, несмотря на то, что все эти угрозы были порождены ее болезненным воображением, но от этого они не становились менее безопасными и ужасными. К тому же сильнодействующие яды в то время очень широко практиковались сотрудниками НКВД, для бесшумного устранения своих политических оппонентов.
Поэтому Наум Исаевич всерьез задумался о том, как ему совершить незаметный побег от своей патологически ревнивой Кремлевской жены. И для того, чтобы его несбыточные мечты воплотились в реальность, он придумал очень хитроумный план. Придя рано утром на работу, когда рядом с ним еще не было ни каких посторонних людей, он написал своей супруге очень трогательное, прощальное письмо, в котором умолял простить его за то, что он ее покидает, при этом, продолжая безумно ее любить. Однако, из-за необоснованной ее подозрительности, постоянно устраиваемых ее семейных ссор и жгучей ревности, он не может с ней больше оставаться рядом. И поэтому просит великодушно его простить.
Затем он это письмо запечатал в конверт и написал на нем Кремлевский адрес, а также обратный адрес, в котором значился один из самых отдаленных Дальневосточных Северных городов. Далее Наум Исаевич повторно запечатал это письмо в новый чистый конверт и подписал его, живущему в этом городе своему давнему хорошему знакомому, не забыв при этом вложить в конверт записку с просьбой о том, чтобы он отправил из своего далекого города, вложенный конверт, с Кремлевским адресом. Весь простой расчет состоял в том, чтобы на отправленном конверте был действительно проставлен почтовый штемпель этого Богом забытого далекого города.
Отправив свое письмо, Наум Исаевич сел в пассажирский поезд и благополучно уехал на нем в Западном направлении на Украину, где спокойно прожил до самого начала Великой Отечественной войны, занимаясь своим любимым художественным фото ремеслом. А о своей, уже бывшей, Кремлевской ревнивой супруге, Наум Исаевич никогда уже больше не слышал, хотя в своих мыслях, порою, и вспоминал ее недобрым словом. Очевидно, из-за своих прежних воспоминаний он очень любил, когда я брал в руки свою гитару и исполнял ему одну из любимых песен Владимира Семеновича Высоцкого:
«Мой друг уехал в Магадан.
Снимите шляпу, снимите шляпу.
Уехал сам, уехал сам
Не по этапу, не по этапу.
Ни то, чтоб другу не везло,
Ни чтоб, кому-нибудь на зло,
Не для молвы, что мол чудак,
А просто так, а просто так.
Наверно кто-то скажет: «Зря,
Как так решиться, всего лишиться.
Ведь там сплошные лагеря,
А в них убийцы, а в них убийцы!»
Ответит он: «Не верь молве,
Их там не больше, чем в Москве!»
Затем уложит чемодан
И в Магадан, и в Магадан.
Ни то, чтоб мне не по годам,
Я прыгнул ночью с электрички,
Но я не еду в Магадан,
На край привычки, закрыв кавычки.
Я буду петь под струнный звон
О том, что видеть будет он,
О том, что в жизни увидал,
Про Магадан, про Магадан!»