Смысл жизни инвалида и не только
Дорогой друг, Михайлович!
Предложенное Вами обращение необычно и непривычно, но привыкну на пути постоянного внесения новых мазков в картину собственной натуры. Жить – значит, меняться, иначе застой, болото и протухлость. Как говаривал древний мудрец Конфуций, «лишь самые глупые и самые умные не могут измениться», а мы, есть надежда, не самые глупые (идиоты) и не самые умные (гении), способны менять свои привычки и убеждения вместе со сменой окружающей обстановки и векторной направленности мыслей.
На трёх листках Вы умудрились развёрнуто нарисовать картину успеха и смысла жизни не только инвалида, но и гражданина вообще, недаром говорят: талантливый человек талантлив во всём.
Подобно Вам, к слову «инвалид» испытываю глубокую неприязнь. Более того, это печальное слово стала произносить вслух к сорока годам своей ограниченной в движении жизни. Попадать в категорию инвалидов в юности очень тяжело психологически. В то время, когда Вы полноценно трудились, чувствуя себя сильным, целеустремлённым, нужным, мой жизненный поиск места под солнцем проходил, с одной стороны, в горестном состоянии внутреннего протеста против принадлежности к касте отверженных, и с другой – постепенного облачения в смирительную рубашку. Совершенно самостоятельно проводя в себе смирительную душевную работу, я оценила впоследствии величайшую силу христианской Православной Церкви, ставящей во главу угла задачу научить человека терпеть и смиряться с выпадающими испытаниями. Именно смирение с невозможностью изменить нечто – в нашем случае исправить здоровье – позволяет высвободить душевную и духовную энергию для решения тех самых задач, о которых Вы говорите.
Полностью согласна с Вами: успех нередко приходит к плывущему против течения, ибо плыть против течения может только живое. По течению плыть легче, потому в том потоке инертное, пассивное, ленивое, мертвое, наконец. Беспечливая особенность русского характера жить по инерции – куда кривая вывезет – сильно вкоренилась в нашего человека. Основная масса и не собирается ничего искоренять, также по инерции ругая судьбу-злодейку и плохих правителей государства. Ваши благие порывы научить инвалида примитивным методам выживания в жестоком мире замечательны, но! Для этого необходимо желание учиться, что далеко не всегда имеется у нашего брата. Ученье – большой труд, а труд – это дисциплина. Солидарна с Вами целиком и полностью: только подчинённая крепкой и строгой самодисциплине жизнь может привести к успеху и реализации возможностей, постепенно открываемых человеком в процессе упорных трудов.
Многие люди с ограниченными возможностями просто не хотят служить на оставшихся от здоровой нивы островах, где необходимо день и ночь проводить поисковую работу. Вам, пишущему стихи, известно, что работа по поиску нужного слова не покидает человека даже во сне, да и любая работа, выполняемая ответственно и добросовестно, подчиняется подобной закономерности. Вы говорите, жизнь на коляске убедила, что внутреннее удовлетворение приходит лишь в случае как можно более полной отдачи себя избранному делу и другим сопутствующим жизненным проблемам, куда относится финансовая независимость.
Как я Вас понимаю! И рада говорить на языке одинаковых убеждений. Социальная прослойка, куда нас поместил Божий промысел, и полученная сверху творческая закваска, помогают найти много общего во взглядах и стремлениях.
Как и Вы, любезный друг, Михайлович, всегда считаю плодотворную насыщенность своих трудов следствием самодисциплины, самоконтроля и, как полагают ближайшие подруги, излишне сурового отношения к естественным желаниям молодости. В те времена я целенаправленно обставила жизнь запретами, без которых можно было обойтись. Вспоминая теперь молодые годы, бесконечно благодарю Бога за две своевременные посылки по моему адресу: за первого в моей жизни лечащего врача и за данное мне разумение принять выводы из его слов к действию. В восемнадцать лет лечащим врачом мне было сказано без обиняков: «Придёт время, когда ты будешь ходить, держась за стену, и радоваться, что хоть так ходишь». Тогда ещё я держала вертикаль, могла учиться и даже год ходила на работу. Честные слова врача намотала на ус с вытекающей пожизненной установкой: как можно дольше простоять на своих ногах и направить силы на поиск дела в складывающихся обстоятельствах.
Здесь уместно задаться вопросом: говорить ли безнадёжно больному человеку правду? Из пройденного жизненного пути без надежды на выздоровление или хотя бы на улучшение состояния могу сказать: говорить правду необходимо, ибо от этой правды будут зависеть все отпущенные человеку годы жизни. Хотя у меня нет уверенности в необходимости правды такого рода всем подряд неизлечимым больным. Но безнадёжно больным молодым людям с перспективой на уходящую в туманную даль жизненную дорогу всё-таки лучше знать расставленные на ней барьеры и ловушки. Во всяком случае, пройденный мною путь знания правды о себе можно назвать положительным и удачным.
Знание правдивой и неутешительной жизненной перспективы сразу мобилизовало меня на решение подчинить страшную пропасть свободного времени дисциплине. Тогда я не пользовалась этим словом, и сейчас не пользуюсь, оно больше идёт к джентльменскому набору специфических понятий (армия, школа), женской психологии ближе слово «порядок», «распорядок». Конечно, это мой субъективный взгляд на постройку активного ритма рабочего дня, проходившего смолоду под девизом: ни минуты без дела! У советского писателя Ю.Олеши был способ работы «ни минуты без строчки». Изменив конец фразы, позаимствовала у известного в своё время литератора такой экспрессивный метод работы. Помню, даже впадала в крайность: придёт кто-то в гости, в телевизор ли гляну просто так без вязальных спиц в руках, внутри начинает точить червячок из моей деловой формулы.
В итоге, мой друг, Михайлович, Ваше глубокое убеждение почитать дисциплину земной богиней успеха зиждется на капитальном основании не только Вашего, но и моего жизненного опыта. Прикоснувшиеся к творчеству люди присоединятся к нашему лагерю приверженцев упорядоченной повседневности. Жизненная дисциплинированность способна научить и финансовой независимости, заключающейся также в умении жить по средствам – протягивать ножки по одёжке. Вряд ли не имеющие отношения к бизнесу и предпринимательству обычные люди раскладывают на проценты свой маленький семейный бюджет, как об этом пишите Вы. Скорее такой подход выстраивается интуитивно, как само собой разумеющееся дело. В нашей семье финансами всегда руководила мама, понятия не имеющая о «золотом правиле» системы накопления капитала. Однако её операции по расчленению денежного тела кошелька точь-в-точь укладывались в представленные Вами пропорции. Все упоминаемые статьи расходов бюджета всегда имели место и теперь присутствуют в нашей семейной казне. Моим учителем в этом важном деле была мама. Относительно благотворительности, конечно, Вы правы – святое дело. Как человек верующий, знаю по жизни других и собственному опыту, что лепта евангельской вдовицы воздаётся Господом сполна, надо только научиться это понимать, видеть и ценить.
В нашу гладкую струю согласованности убеждений хочу внести тормозящий момент из некоторых озадачивших меня пунктов, включающих совершенно утопические, на мой взгляд, поползновения в область высоких финансовых сфер, недоступных простому здоровому работяге, не говоря уже об инвалидах.
Простите, дорогой дружок, Михайлович, но Ваш призыв «ежедневно учиться коммерции, вкладывая прибыль в акции ведущих предприятий любой формы собственности (банков, нефтяных и газовых компаний), выглядит избитым штампом перестроечного демократа, если это не шутка. Двадцать лет в нашем государстве идёт нескрываемый грабёж народа, в том числе скупкой задаром некогда попавших в руки народа акций предприятий. Грабят на фоне постоянного разглагольствования о законах и правах с трибун законодателей, издающих законы под свои меркантильные интересы. Когда определённый интерес удовлетворён под вывеской закона, в него начинают вносить дополнения, изменения, поправки. Говорильная политика из «Протоколов сионских мудрецов», ещё в начале ХХ века описанная известным православным писателем С.Нилусом, как зацвела махровым цветом при коммунистическом эксперименте, так продолжает цвесть в теперешнем псевдодемократическом веке истории России.
Я живу в селении, где находится известный винный завод «Фанагория». Поначалу там каждому работающему досталось определённое количество акций завода или несколько гектаров земли. И что? Предприятие давно скупило у рабочих акции за копейки, теперь скупают гектары за 18 тысяч рублей – такова цена 4,5 гектаров земли. Люди вынуждены продавать землю для решения насущных проблем: кому детей учить, кому газ подвести. Что может сделать простой человек в противовес раскрученному маховику (выражение М.С. Горбачёва) грабительской государственной политики?
Михайлович! Вы сами себе противоречите, с одной стороны указывая на вопиющее имущественное неравенство россиян, с другой – призываете задавленных грабежом нищих сограждан участвовать в каких-то акционированиях и коммерциях. В конце концов, не могут же все поголовно сделаться коммерсантами и создателями капитала, вытекающего из прибыли.
История человечества всех времен проходила в неравенстве населяющих землю людских слоёв и сообществ, в кровавых войнах за раздел территорий и богатства. Таков, видно, закон послепотопной человеческой природы, и в допотопной происходило тоже самое. Только в мифах и легендах совсем уж доисторических, незапамятных времён сохранились отголоски о стране всеобщего счастья: Гиперборее, Аркадии, Беловодьи, Шамбале. Ничего из ничего не возникает, вероятно, была когда-то на Земле страна без неравенства, насилия, болезней и голода, где люди жили в блаженстве и счастье, возможно, это отголоски библейского рая. Голос притягательного земного рая доносится мифами из беспредельности прошлых времён и, Слава Богу, пославшему людям возможность помечтать, давая волю воображению.
Именно творческое воображение, дорогой друг, Михайлович, увело Вас из области финансовой действительности обычного гражданина нашего беспутного общественного строя в область очень нелегкого коммерческого дела, которое без соответствующих способностей не совершишь. Из наблюдений известно, что люди творческого склада, вроде нас, редко бывают предприимчивыми. Это разные ипостаси, несовместимые друг с дружкой. Тут либо то, либо другое. Просто надвое разорваться нельзя, ведь всякое серьёзное дело требует полной самоотдачи. Красивым и умным одновременно быть трудно, хотя, исключения, конечно, встречаются.
Говоря о независимости в предыдущем письме, меньше всего имела в виду финансовую сторону вопроса, подробно освящённую Вами в ответе. Это свидетельство пользы даже случайных упоминаний, могущих обернуться дискуссией. Всякие мелочи жизни обычно кажутся незначительными в данный период, но, вспомните, какой захватывающий интерес представляют теперь детали быта двухвековой или тысячелетней давности. Археологи по одному черепку восстанавливают жизнь целой эпохи. И религия говорит, что ничего случайного не бывает. Если человек сделался случайно немощным да недужным, надо задуматься: для чего нужно было Всевышнему послать ему искушения? Очевидно, объединяющая нас коляска и вроде случайная встреча в санатории тоже неслучайны. Господь Бог по великой милости даровал нам трепетную возможность окунуться в чистоту и богатство великого русского языка, навел на мысль начать переписку. Русский язык для меня есть третий образ после природы и данной родителями жизни, которому можно поклоняться на этой земле. Бог Господь не считается, Он не первый, второй или третий, Он – всё!
Упоминая о независимости суждений, имела в виду мыслительную независимость от устоявшихся в обществе стереотипов, сформированных влиянием политики, пропаганды, информации, рекламы и т.п. Воздействие собственных ощущений наводит на мысль, что именно мышление заключённого в безвыходное пространство человека, в том числе инвалида, может быть более свободным от общепринятых условностей жизни. Чем больше ограничение движений физиологического характера, чем уже сдавливающий свободу бренного тела круг, тем сильнее желание сбросить тугую удавку.
Человек находит выход из посланного судьбою отчаянного физического заключения в мыслительных полётах и мечтах, фантазиях и богатстве воображения, становясь творцом и начиная осознавать глубину истинной свободы. Человек становится свободным внутренне, открывая в себе новое видение, называемое в православии духовным (или отверзением очей духовных). И тогда человек понимает, что банальная возможность с лёгкостью переносить наполненное страстями тело по земному шару вовсе не та свобода, о которой мечтает неуловимая душа. И оказывается, душевное освобождение приходит не возможностью раздувать, но умением ограничивать потребности и гасить неуёмные страсти. Свобода - есть умение ограничивать себя с пользой для ближнего. Ближним в христианском понимании является не родственник по крови, а всякий человек вообще. Истинную свободу питает ответственность за происходящее, за ближнего, за природу, наконец, за прекрасную планету, где мы страдаем, радуемся и любим.
Как Вы понимаете свободу? Должна ли свобода развязывать руки учёным, рвущимся в область неведомого, или, наоборот, сдерживать безмудрых исследователей, окрылённых блеском ложных идей?
Можно ли назвать свободными учёных пленников науки второй половины ХХ века (когда Вы были искателем злоключений) и начала XXI века, если направление их раскопок корректируется лопатами кучки монополистов с определённым набором изысканий? Не является ли наука всего-навсего заложницей денежных заказчиков музыки?
Учёные древности и алхимики средних веков были гораздо свободнее в порывах творческого вдохновения, их не терзали заданными на дом направлениями поисков. Конечно, всякому времени присущи свои формы отношений между научными, государственными, социальными и групповыми интересами, от которых нельзя быть совершенно свободным. Однако можно утверждать: чем выше уровень научно-технического прогресса в просматриваемых теперь очертаниях, тем несвободен каждый человек, тем глубже кабала и зависимость от планки мнимой высоко развитости и победительности. Стоит отключить свет, как у нас в деревне человеку невозможно взять собственные деньги со сберкнижки. Сидящие там служащие уже без работы, компьютер, говорят, не работает, а рукотворного учёта давно нет. Так кругом и всюду, света нет, вроде жизнь останавливается, всё впадает во мрак и унынье.
Выше изложенным хочется подчеркнуть следующее: за пределами цепей таких законченных сидельцев, как мы, тоже немного свободы. Всё условно и относительно. Если томящимся в узах Божьего Промысла отверженным инвалидам относиться как к отчаянному домоседству философски, то можно не без удивления обнаружить в нашем российском обществе ещё одну касту. Касту отверженных. Как говориться, не одни мы такие! Разница внешняя, а сущность одна, причём душевно-духовный перевес в нашу сторону.
Давайте пристальнее вглядимся в главное управление лагерей, к началу XXI века закончившего формирование застенков для современной элиты, состоящей из олигархов, магнатов, банкиров, бандитов и прочих едоков общего пролетарского пирога. Особым подвидом идёт обслуживающий их персонал, вскользь упомянутые Вами «инвалиды на голову» – чиновники.
Посмотрите на этих аристократов! Ведь они в буквальном смысле затворники-инвалиды, ограниченные в свободе передвижения. Не они ли вынуждены жить в уподобленных тюрьмам особняках с решётками на окнах, откуда приходится упираться взором в крепостные стены двухметровой высоты, вдоль которых бегают зачастую похожие на хозяев злые собаки. Им приходится смотреть на мир через чёрные окошки автомобилей, дабы никто не увидел тоскливой пресыщенности пустых взглядов. Понятно, не все там такие, но при дележке общего богатства почему-то именно ловкачи с невысоким интеллектом отхватили довольно существенные кусочки. И спрятались за кирпичными оградами охранять сомнительно нажитое добро, которое не приносит счастья.
Что тут хорошего? Мы сидим в несвободе по воле Божией, а закованные в кандалы маммоны сами себя лишили свободы. Мы заключённые, у которых ничего нет, они – потому, что всё есть. Если мы рабы независящей от нас случайной богоданности, они – рабы собственной алчности и ненасытности. Не лучше ли быть рабом Божьим, чем рабом у самого себя, у своей слабой бесконтрольной порочности?
Если мы не ходим свободно по улицам по причине недужности, отсутствия пандусов и помогающих двигаться приспособлений, они из опасения находиться среди обобранного ими народа. Они вынуждены жить в не покидающем страхе за жизнь свою и детей – не позавидуешь. Не лучше ли быть отверженным по воле судьбы, чем по воле народа, который их недолюбливает так же крепко, как они его высокопарно презирают, именуя быдлом. Не вернее ли бояться Бога, чем людей? Бог милостив – простит, народ не прощает.
В наших чувствах и ощущениях сохраняется множество забытых человеческих радостей, ибо, чем большего человек лишён, тем меньше ему надо для счастья. Принесённой в дом маленькой придорожной ромашке мы радуемся так, как они не умеют радоваться экзотическим садам своих усадеб, выращиваемым по их прихотям садовниками и цветочницами.
Через недостатки и ограничения нам посылается роскошная возможность не забывать вкуса простой пищи - каши, хлеба с солью и водой – отчего прикосновение к маленьким гурманским наслаждениям обращается в праздник души и тела. Постоянная переизобильность трапезы у обладателей всего притупляет вкусовые рефлексы, они ничему не радуются, только морщатся от «всего».
Мы живём с распахнутыми дверями и сердцами, радостно встречаем всякого приходящего. Они обвешали свои крепости новейшими средствами глухой обороны, от замков до камер слежения, но всё равно не могут спать так спокойно, как спим мы. Лучше не спать от ноющих физических недугов или мыслей о своём земном назначении, чем от страха за неправедно нажитое добро. И лучше быть обворованным, чем вором, говорит народная мудрость.
Мы получаем внутреннее удовлетворение от всякого дела при оказании посильной помощи другому человеку, нам понятны евангельские слова «блаженнее есть паче даяти, нежели принимати». Они боятся, как бы кто чего не попросил. Им надоели бедные родственники перед закрытыми дверями, им никто не нужен, а нравиться лишь то, чего нет у подобного им контингента. Лучше радоваться, когда ближнему хорошо, чем когда плохо.
Жалко смотреть на лагерный порядок «крутых» обладателей денег. Везде всюду следовать под конвоем собственноручно приставленных надзирателей, мягко именуемых телохранителями – разве это свобода? Если мы в невольном притеснении вынуждены жить под чутким присмотром родных и близких, по зову сердца спешащих на помощь к нашим коляскам, то они живут под жадным надзором чужаков с холодными, непроницаемыми лицами, всегда готовыми поменять подопечного за более высокую плату. Завидна ли такая участь? Не лучше ли быть заложником горестной неизбежности, чем ожидаемого мрачного прогноза?
С виду новые русские богачи довольны собою, но это довольство червяков, забравшихся в хорошее яблоко. Ослеплённые погоней за богатством они не замечают, как их сладкое вместилище безнравственности и вседозволенности прогнило насквозь изнутри. Они на виду не потому, что лучше других или выше простого народа, а потому, что гнилое всегда плавает на поверхности. Давайте пожалеем этих духовно-нравственных инвалидов, погрязших в удовлетворении похотей очей, ума и тела. Духовное опустошение и полная зависимость от не утоляемой жажды наживы не позволяют им замечать тех, кому плохо, кто нуждается в помощи и милосердии. Возомнив себя королями, они остаются пастухами из старинного светского анекдота. Королевского пастуха спросили: «Что бы ты сделал, если бы стал королём?» – «Я бы пас своих овец верхом!». Так и наши доморощенные капиталисты, сидя верхом на мерседесах и персональных летаках, умеют пасти только собственные овечьи стада с бережно выращиваемой денежной шерстью.
Сидя на коляске у своего маленького окошка можно увидеть дальше и больше, чем, летая по белу свету в поисках неуловимого счастья. Многие денежные люди несчастны, потому что истинное счастье понятие не материальное, а духовное. Счастье есть состояние души, наполненной любовью к жизни, к людям, к Отечеству. Разве может быть счастлив человек, презирающий народ, который его кормит, и страну, его обогатившую.
Жизнь в домашних тюрьмах с надзирателями и скованная чужим мнением мыслительная функция делает мировоззрение по курячьи ограниченным. Богатые одинаково мыслят, об одном и том же пекутся, одно стерегут, одного и того же боятся. Они похожи друг на друга, как инкубаторские цыплята. Утрата индивидуальности и стирание личности делают их в глазах народа слепыми котятами, тыкающими свой носик в согревающее их тело мировых банковских систем, ошибочно представляющееся материнским. Не ту мать выбрали, потому имея всё, что можно иметь на земле, им все равно не хватает чего-то «для души». А душа уже не принадлежит хозяевам.
Разве можно не пожалеть этих бедных богатых, которых собственный народ считает глупыми и недалёкими. К тому же они одиноки в гораздо большей степени, чем мы. У нас дружба по родственности душ, значит крепкая, долгая и добрая; у них – по расчёту, по принадлежности к своей касте, значит, в случае банкротства тебя уже выбросят из круга. Лучше быть одиноким по воле Бога, чем маммоны.
Если теперь наша страна наполнена брошенными детьми, забытыми стариками, никому не нужными бродягами и бомжами – это следствие душевной и духовной слабости прослойки богатых людей. Только духовно сильные люди умеют жалеть других и оказывать им помощь . Вероятно, сами того не сознавая, наши богатые состояльцы выступают хорошими учениками коммунистической идеологии с надуманно-ложной формулой «жалость унижает человека». Держа народ под страхом геноцида и голодовок, семьдесят лет вколачивали в его мозги это пошлое, бессердечное правило. И небезуспешно. Зачем жалеть народ и каждого отдельного человека, ведь это его унижает! Какая выгодная позиция! Под неё можно творить что угодно.
Наша среда отверженных инвалидов также не свободна от этого укоренившегося постулата. Чуть что, руками машут: «Нет, нет, меня жалеть не надо!». А почему?
Дать возможность каждому желающему проявить широту души – разве это плохо? Зачем лишать доброхота возможности почувствовать себя сильным и душевно щедрым? Жалость не унижает человека, наоборот, облагораживает, возвышая дающего и растепляя души и сердца берущих.
Таким образом, внешне богатые и сильные мира сего на самом деле внутренне бедны и слабы. Слабы, потому что видимым богатством и мнимой принадлежностью к особому роду так называемой элиты лишают себя внутренней силы и удовлетворения, составляющих невидимое духовное богатство. Лишь удовлетворение духовной потребности наряду с физиологической облекается в прекрасное и счастливое ощущение полноты жизни. Пока захватчики земных богатств не научатся жалеть других и отдавать жертвенную лепту, ни счастливыми, ни королями почувствовать себя не смогут. Пожалеем же бедных нравственно и слабых духовно властелинов законов безвластия, они рабы своей слабости. Быть в постоянном рабстве у плотоугодия и страха, что в этом хорошего? Они слабы, выбирая лёгкий путь потворства грехам бесчестия, беззакония и распущенности. Разве можно обрести силу на лёгком пути без борьбы и без усилий над собою? Нет. Только в борьбе с собой человек становится внутренне свободнее и душевно богаче. Но увы! Многие обладатели земных благ выбирают пути служения рабству слабости и несвободы, потому что быть свободным труднее, чем рабом.
Они ничего не хотят менять, ибо для изменения привычек и своей натуры, надо, по меткому выражению А.П. Чехова, выдавливать из себя раба. Думать и одолевать себя труднее, чем следовать готовым циркулярам тайных канцелярий международного монополизма. Там ведь сидят эксперты по российским делам, давно всё обдумали и расписали. И денег дадут под проценты на нужды народа, чтобы свои не тратить, лежащие у них же в банках. И зачем нужна какая-то свобода, ведь это ответственность за свои действия в целом и поступки в отдельности. Легче ни за что не отвечать, развести руками, дескать, так получилось, что поделаешь. Хотели как лучше, а вышло как всегда – самая модная оправдательная формулировка нашей эпохи.
Дорогой друг, Михайлович! Вы видите «суть нашей бренной жизни на планете Земля в максимальном использовании данных нам Богом способностей и талантов». Наше видение совпадает. Если бы удалось разбудить желание поискать в себе способности хоть одного развращённого бездельем инвалида, можно счесть подобный отклик наградой за наши труды на литературно-художественном поле жизни. Брошенное в землю здоровое зерно даёт и здоровые всходы, несмотря на трудности пробивания через тернии и плевелы. Главное бросить семя вовремя, у Бога ничего безответным не бывает, «толкущему отверзается», т.е. стучащему открывается.
Благодарю за стихи и милые слова в мой адрес. Нынешняя осень продолжает баловать нас голубым небом, солнцем и бурным цветением осеннего сада. Каждый день выкатываюсь во двор крутить педали велосипеда, сожалея о неизбежном моменте переноса тренажёра в комнату. Моя коляска электрическая в очередной раз сломалась, без неё труднее маме и мне. Процесс получения новой находится в резиновом состоянии по причине неразворотливости врачей и социальных элементов. Явление наше русское, обыкновенное. Если по Вашим прикидкам 85% российских инвалидов приспособленцы, то на стороне здорового класса их не меньше. Все одним миром мазаны. Для неосведомлённых замечу: миром в данной поговорке именуется благовонный состав масел – миро, которым в православной церкви семь раз помазывается новокрещаемый, такой ритуал совершается один раз в жизни.
Вашей дорогой половиночке и надёжной спутнице на дороге земных испытаний глубокий поклон.
С любовью Христовой, Лидия Р.
11 октября 2006 года, с. Сенная